Он подошел к критической черте — сестра Сенцова о голодовке брата и том, как повлиять на Путина

Украинский режиссер Олег Сенцов, приговоренный в России к 20 годам заключения, продолжает голодовку с требованием освободить всех украинских политзаключенных, незаконно удерживаемых в РФ. Двоюродная сестра режиссера НАТАЛЬЯ КАПЛАН в рассказала о состоянии здоровья Сенцова и о проблеме освобождения узников Кремля, пишет Апостроф.

— Какие последние новости о состоянии здоровья Олега? Вы их узнаете только через адвоката? Я знаю, что вы с Олегом общаетесь только по переписке.

— Да, последние новости только от адвоката. Он там был в понедельник и вторник, в Лабытнанги (маленький город на российском Крайнем Севере, где удерживается Сенцов, — «Апостроф»). Состояние Олега пока оценивается как стабильное, но врачи предупреждают, что он подошел к критической черте, за которой будет только хуже и все будет очень плохо. Олега предупредили, что в случае ухудшения состояния здоровья будет принято решение о принудительном кормлении – это трубка через нос и вливается питательная смесь. Надо понимать, что даже в России принудительное кормление приравнивается к пыткам. Это незаконно, но в колонии готовы на это пойти. Сейчас главная опасность для его здоровья – это отказ почек, и никто не может предсказать, когда это произойдет, ведь особенности организма у всех разные.

— Как-то повлиять на решение Олега отказаться от голодовки возможно?

— Нет.

— Вы говорили, что самое больное его место – это дети. Через его детей как-то пытались повлиять?

— Да, но Олег – такой человек, что если он принял решение, то – все.

— В Украине говорят, что у нас нет рычагов влияния на Кремль в вопросе освобождения политзаключенных. Как быть в этой ситуации?

— Я думаю, что здесь обязательно нужна какая-то очень активная третья сторона. Мы зашли через Францию, через Германию. У нас пока проблемы с США, но я думаю, если бы [президент США Дональд] Трамп выставил какие-то требования, то это могло бы сработать. Или если бы, например, международные политики поставили вопрос так, что, если вы не отпускаете политзаключенных, то мы не приезжаем на чемпионат мира, а отпускаете – приезжаем. Я знаю, что весь этот пафос, как VIP-ложа на чемпионате мира – это для Путина очень важно. И я думаю, что он бы постарался сделать так, чтобы все выглядело – шик, блеск, обморок.

— Ряд стран уже заявили о дипломатическом бойкоте чемпионата мира в России. На днях в Америке 48 писателей, журналистов и кинематографистов направили письмо Путину с требованием освободить Сенцова, но еще нет реакции от администрации президента Трампа. Кто тот человек, который может донести американскому президенту эту проблему? Хватает ли рычагов влияния в украинском МИДе?

— Украинский МИД делает очень много. По крайней мере, на Германию вышли через украинский МИД. На Францию сначала вышли активисты, а потом подключился МИД. Что касается США, тут несколько сложней. Если бы я лично знала, как выйти на Трампа, поверьте, мы бы уже это сделали. Пока мы не можем найти выхода из этой ситуации.

— Вы не единожды говорили о том, что Украине нужен уполномоченный по делам политзаключенных, который бы находился в России.

— Нет, на самом деле такой уполномоченный нужен все-таки не в России, а здесь. В России заниматься этим крайне сложно. Мы настаиваем на этом. Сейчас, по последним данным, украинских политзаключенных уже 71 человек. И очень странно, что при таком количестве до сих пор не с кого спросить о том, что происходит, нет человека, отвечающего за эту ситуацию, нет человека, который бы разрабатывал стратегию, который бы элементарно знал все эти дела, у кого конкретно какая ситуация. В Украине до сих пор только правозащитники этим занимаются, а на государственном уровне такого человека нет.

— Кому конкретно из нашего правительства вы доносили эту инициативу и какой был ответ?

— Это доносится постоянно и всем, кому только можно. Это не только я, это и Объединение родственников политзаключенных Кремля. Пока нас игнорируют.

— Если бы Олег сейчас вернулся в Украину, чем бы он занимался?

— В первую очередь он бы посвятил себя детям. Сначала ему, конечно, надо восстановить здоровье, а потом, я уверена, он бы закрылся и уехал куда-то с детьми. Потом бы начал снимать фильмы и параллельно, конечно, он бы занимался делами политзаключенных, но это было бы скорее в форме творчества либо каких-то выступлений.

— У Олега никогда не было политических амбиций?

— Могу точно сказать, что Олег не полезет в политику, это 100%. Ручаюсь за него. И мне очень странно всегда сравнение с Надеждой Савченко. Вообще-то, она не единственный политзаключенный, который вышел из российских тюрем, почему Олега постоянно с ней сравнивают? Это неприятно и несколько странно. Почему не с Юрием Яценко, почему не с Солошенко, почему не с другими узниками? Надо понимать, что Надежда Савченко не единственная, кто вышел. Я не могу сказать, что остальные ведут себя по отношению к украинской власти так же.

— Активно темой политзаключенных занимается вице-спикер Верховной Рады Ирина Геращенко. Какое она имеет влияние в этом деле?

— Мы постоянно с Ириной Геращенко на связи, но надо понимать, что она не уполномочена заниматься делами политзаключенных. Она входит в минский процесс и уполномочена заниматься пленными на Донбассе. Но пленных и политзаключенных, которые в России и в Крыму, разделили. Парадокс в том, что узниками Кремля, которые сидят в России и в Крыму, не занимается Ирина Геращенко. То, что она делает, это от себя лично. И это тоже неправильно. Должен быть человек, с которого можно было бы спросить.

— Этим человеком, с которого нужно спрашивать, может быть президент Украины?

— Я думаю, нет. Но президент Украины может быть контролирующим органом. Я думаю, что он не должен лично стать органом, который бы занимался всеми политзаключенными. Но, безусловно, у него должен быть интерес, и он должен назначить такого человека и контролировать процесс.

— В России Сенцова отделяют от других политзаключенных из-за якобы наличия у него российского гражданства. Хотелось бы разобраться, когда ему навязали это гражданство?

— Ситуация следующая: когда произошла аннексия Крыма, в России быстренько приняли закон, по которому, по-моему, давался срок в месяц для того, чтобы отказаться от российского гражданства, написать отказ, что я хочу сохранить за собой украинское гражданство. Олег этого не сделал. Во-первых, он не признает всякие российские государственные органы в Крыму. Во-вторых, он элементарно сидел в тюрьме. В-третьих, там еще и технически это все было сложно сделать, потому что что-то не работало. И людей, которые не написали такой отказ, Россия теперь считает россиянами. Саше Кольченко хотя бы паспорт нарисовали, хотя он за него не расписывался. Я знаю, что у многих других крымчан, которые бежали сюда и уже живут в Киеве, все равно где-то лежит напечатанный российский паспорт. Им просто оптом напечатали. У Олега мы даже не видели такого паспорта. У него единственный документ – украинский паспорт. Никаких других документов, никаких отказов от украинского гражданства, никаких заявлений о принятии его в российское гражданство нет.

— А что говорит адвокат? Какие есть пути решения этого вопроса?

— По этому вопросу у нас дело лежит в ЕСПЧ. В России мы проиграли все эти процессы. И их очень сложно было оспаривать, потому что у них документы, «подтверждающие» российское гражданство Олега, – это справка следователя ФСБ, который написал, что Олег – гражданин Российской Федерации. Всем понятно, что это бред сивой кобылы. Как может все строиться на том, что следователь сказал, что он гражданин России? Но это произошло. Самое странное, что такой абсурд очень сложно опровергать. Да, конечно, на международном уровне признается, что он украинец, Украина добивается, что он все-таки украинец.

— На днях были опубликованы протоколы допросов Геннадия Афанасьева, на которых он давал показания против Сенцова. Сам Афанасьев сказал, что эти показания давались под пытками. Зачем, по-вашему, сейчас был нужен этот «слив»?

— Мне очень странно, почему эти показания сейчас вдруг опять всплыли. Они очень активно муссировались, по крайней мере, пропагандистскими СМИ России, в 2014 году. Эти показания были в основе дела, их никто не скрывал. Еще во время судебного процесса Гена заявил, что он отказывается от своих показаний, потому что они были даны под пытками. И он очень подробно описал процесс этих пыток и даже описал людей.

— А что касается подписи его адвоката в документах этого допроса?

— Там у него адвокат был такой… У него нормальный адвокат появился уже намного позже, во время судебного процесса.

— Это был адвокат от РФ?

— Да. Поначалу у него был адвокат по назначению. У Олега тоже такой был, мы его внесли в наш «черный список».

— Еще один фигурант дела Олега Сенцова – Алексей Черний. Его адвокат заявил следующее: «Черний — не герой. Он чувствует себя беззащитным и не верит, что Украина может чем-то ему помочь. Трудно защищать человека в его положении». А Олег верит, что Украина как государство может ему реально помочь?

— Пока еще верит. Он прекрасно понимает, что один он не выберется.

— Вы в Киеве живете уже два года, вы чувствуете здесь себя в безопасности?

— Да, вполне. Здесь мне гораздо комфортней, чем в Москве.

— У вас также остались родственники в Крыму, вы с ними поддерживаете связь?

— Это семья Олега, но мы с ними все равно на связи. Мы с ним двоюродные, росли в разных семьях.

— Можете ли рассказать, какая обстановка в Крыму, что там происходит?

— Во-первых, я в Крыму бываю крайне редко. Во-вторых, я созваниваюсь с мамой Олега, но мы политическую ситуацию не обсуждаем. Надо понимать, что это пожилой человек, обычно мы разговариваем на какие-то бытовые темы, я ее успокаиваю насчет Олега. Вот так это все происходит.

— Вы еще говорили о том, что хотите получить украинское гражданство, на каком этапе получения вы сейчас?

— Ни на каком. У меня временный вид на жительство, и каждый год я его продлеваю. Пока так. Как мне сказали: «Нет оснований для получения украинского гражданства». Юрист порекомендовал просто выйти замуж, но, мне кажется, это несколько неправильно.

— А какие должны быть основания?

— Какие-то родственники с украинскими корнями, которых у меня, к сожалению, нет. Что касается Олега и других – это дальние родственники, это не считается. Брака с украинцем у меня тоже нет. Живу я здесь достаточно мало, чтобы претендовать на украинское гражданство. Единственный вариант – указ президента, который может дать гражданство кому угодно, но такого указа нет. Я хотела бы, конечно, получить хотя бы постоянный вид на жительство, но этого у меня тоже нет. Каждый год миграционная служба – это такой ад, такая беготня по коридорам, прикапываются к каждой запятой. Очень тяжело здесь получить документы.

Комментарии