Через несколько месяцев стартует вступительная компания в украинские вузы. Около трехсот тысяч абитуриентов вступят в борьбу за бюджетные места, чтоб через четыре года пополнить рынок труда новыми безработными. Есть ли шанс у государства поломать негативные тренды в украинском высшем образовании? И о чем нужно задуматься родителям будущих студентов, пишет АиФ?
Лишние люди
Система украинского образования сегодня — это громоздкий государственный институт, в госбюджете на 2019 г. на нее выделяется 242 млрд грн или 6,1% ВВП. Для сравнения, в 2016 г. было 129,4 млрд и 5,72% соответственно. Армия занятых в сфере образования – 1,4 млн человек. Это — самый многочисленный сектор бюджетной сферы, опережающий здравоохранение почти в полтора раза, и реформировать его очень непросто, если вообще возможно.
В Украине уже к 2013 г. отметка охвата высшим образованием составляла 79%. Для сравнения в РФ -76%, Германии — 72%, Франции — 60%, Великобритании — 60%. Коррелируют ли эти цифры с экономическим развитием страны? Популярный тезис о том, что образование толкает вперед экономику, на примере Украины оказался несостоятельным, так как его качество не выдерживает критики и дипломированным выпускникам негде работать. 80% клиентов службы занятости – это люди с высшим образованием.
Однако слом традиционных образовательных систем происходит не только в Украине, но и в мире. Глобальный рынок образования в 2017 г,., по данным компании Teylor&Frencis Group, составлял 4,4 трлн долл. С 2000 по 2014 гг. количество студентов в мире увеличилось в два раза и составило 207 млн человек. В последнее десятилетие в США наблюдается та же тенденция, ее сформулировал американский социолог Рендал КОЛИНЗ в монографии «Средний класс без работы». Это – нарастание так называемой «инфляции дипломов» – количество носителей высшего образования растет, а число доступных для них рабочих мест сокращается. Что приводит к еще большей образовательной гонке, требования к дипломам становятся все более высокими. По мнению Колинза, образовательная сфера в США стала выполнять уже больше социальную, а не просветительскую функцию. Она удерживает молодежь в вузах, отдаляя момент выхода на рынок труда. Плюс, государство не жалеет средств на поддержание этой системы. Но уже в 2011 г. долги американцев за образование составляли 10% ВВП страны. При этом, примеры Южной Кореи, Японии, Китая свидетельствуют о том, что именно экономика толкает вперед образование, а не наоборот.
Реформа будущего
Военные шутят, что генералы всегда готовятся к войнам прошлого и не готовы к войнам будущего. Нечто подобное мы наблюдаем и в сфере высшего образования. Многочисленные реформы Министерства образования и науки (МОН) реформируют систему скорее в парадигме двадцатого, а не двадцать первого века. Знают ли министерские чиновники, что за ближайшие десять лет только в Японии 46% работников, а в США — 30% заменит искусственный интеллект, и 80% населения «золотого миллиарда» останется без работы?
Вместе с тем, в 2014 г. ВР Украины приняла неожиданно прогрессивный и опережающий время закон «О высшем образовании». По словам бывшего замминистра образования Инны СОВСУН, которая принимала активное участие в разработке документа, он «разрабатывался как компромиссный, но даже в таком виде столкнулся с неготовностью университетской общественности к переменам». Его основной задачей стало расширение образовательной автономии вузов, создание эффективных механизмов управления качеством образования и изменение модели финансирования. Фактически, в Украине должна быть реализована модель «иконы» американского неолиберализма Мильтона Фридмана: деньги от государства на конкурентных основаниях получают и частные, и государственные вузы, с постепенным сокращением последних – «деньги ходят за студентом». К слову, та же модель у нас внедряется и при реформе здравоохранения.
Главный компонент принятого пять лет назад закона – создание специального государственного органа, Нацагентства по обеспечению качества высшего образования. Заработать оно должно только сейчас: все это время госаппарат и образовательная общественность упражнялись в интригах и были не в состоянии избрать 23 члена агентства. Украинские вузы, пораженные коррупцией и желанием максимальной монетизации образовательных услуг, оказались не готовы к переменам. Одни саботировали реформы, другие привычно ждали указаний со стороны МОН. В 2016 г. фонд «Демократические инициативы» провел опрос, который четко определил болевые точки украинского высшего образования: коррупция преподавателей (37% опрошенных), непризнание украинских дипломов в мире (34%), несоответствие требованиям рынка труда (32%), слабую материальную базу вузов.
Впрочем, Украине удалось достичь и некоторых успехов – введение независимого внешнего оценивания (ВНО) как основы для поступления в вуз, было революционной и позитивной реформой, давшей равные возможности всем. Но с каждым годом она обрастает «букетом» исключений и поправок, превращаясь в поле борьбы для льготников.
С аттестатом на выход
Против украинского высшего образования работают и системные факторы, на которые чиновники МОН повлиять не могут. По данным Госстата, с 2005 г. количество выпускников школ упало с 526 тыс чел. до 203 тыс. чел в 2018-м. При этом, большая часть самых умных и мотивированных едут учится за пределы Украины. Сейчас В Польше уже 40 тыс. украинских студентов, и только 5-10% намерены вернуться в Украину. А через лет десять мы можем столкнуться с социальной катастрофой: дистанционное образование и доступность зарубежных образовательных платформ могут полностью уничтожить наше высшее образование, выкинув на улицу порядка миллиона преподавателей и чиновников. На рынке труда они встретятся со своими безработными выпускниками, система схлопнется. Где будет работать армия ненужных никому педагогов? В правительстве пока над этим не задумываются – страшно.
Тем временем, более востребованные украинские выпускники ищут работу за рубежом. Ведь у нас нет развитой промышленности, которая могла бы «впитывать» научные разработки украинских университетов и их выпускников. Стоит ли говорить, что в современных научно-образовательных направлениях нанотехнологий, робототехники, аддитивного производства и искусственного интеллекта мы практически не представлены? Можно, конечно, назвать остатки научной школы Глушкова «Институтом проблем искусственного интеллекта». Но это, похоже, то же самое, что сравнивать завод «Антонова» с «Боингом» или «Аирбасом». Поэтому выученные за счет украинских налогоплательщиков студенты покидают страну. Украина работает вхолостую, тратя остатки образовательного ресурса.
В мире же меняется сама парадигма высшего образования. Пока у нас молятся на украинскую «IТ-нацию», там перестают считать программирование сферой высшего образования. На передний план выходят короткие обучающие программы для быстрого усвоения новых навыков. Глава IBM Джинни РОМЕТТИ называет их «новые белые воротнички». К этой категории, по мнению Рометти, относятся в основном работники с развитыми техническими навыками, представляющие ценность для цифровой экономики, например, специалисты по облачным вычислениям. Многие из них не получают формального высшего образования и устраиваются на работу, не имея диплома.
Что же нам остается? Дистанционное образование волной сметет украинские вузы, оставив несколько образовательных холдингов и филиалов. То же самое ожидает и среднюю школу. В заключительном акте существования старой системы высшего образования может произойти фаза «первоначального накопления капитала» ректорами крупнейших вузов. Они окажутся в роли «красных директоров» средины 90-х, целью которых станет продажа активов — недвижимости и земли опустевших вузов. И эти деньги, конечно же, не пойдут на развитие науки и образования. Все, что выживет и сохранится, будет остатками высшего образования с гуманитарным компонентом для обслуги элит (сами элиты в Украине учится не будут) и прикладными техническими курсами для остальных. Огромное количество дипломированных «новых бедных», безработных с высшим образованием и фантомной памятью о «среднем классе» станет опасной закваской для политической нестабильности и постоянных «майданов». С вызовами такого масштаба наша страна еще не сталкивалась.
Нельзя утверждать, что власть не понимает глубины сложившейся проблемы. В текстовой части госбюджета-2019 указаны задачи для исполнительной власти в сфере высшего образования (хотя, казалось бы, какое к этому отношению имеет закон о госбюджете?). Уже сегодня государство собирается пересмотреть нормативную численность студентов на одного педагогического работника в сторону их увеличения (первый «звоночек» для части педагогов). А также — ввести электронную систему мониторинга выпускников: если вуз пополняет ряды безработных, то его финансирование будет сокращено. Будет проанализирована и среднесрочная потребность рынка труда в тех или иных профессиях, что повлечет за собой слияние и укрупнение университетов.
