На фоне многообещающих заявлений со стороны новой властной команды о грядущем глобальном разгосударствлении, которое, как ожидается, принесет в бюджет дополнительные миллиарды и выступит хорошим промо отечественному бизнес-климату (а тот, в свою очередь, должен привлечь уже десятки миллиардов из-за рубежа), участившиеся разговоры о возможном обратном процессе: реприватизации – звучат провокационно. Но так ли страшен черт? Мы решили проверить на цифрах, пишет Апостроф.
А есть ли термин?
В последнее время в Украине все чаще раздаются слова «национализация» и «реприватизация». При этом, мало кто представляет себе, что это за процедуры, в чем их различия, и чем они отличаются от банальной конфискации.
«На самом деле, все высказывания о «национализации», «реприватизации», «перезагрузках» и другом – это сленг. Они тиражируются средствами массовой информации и подхватываются населением в быту. Дело в том, что украинское законодательство не предусматривает процедур ни национализации, ни реприватизации, даже таких сроков не содержит, — пишет в своем блоге в «Судебно-юридической газете» эксперт Сергей Студенников. — Они вошли в наш лексикон в середине 2000-х и быстро укоренились в общественном сознании. В те времена были озвучены планы реприватизации более чем 600 предприятий. Но после провала этой политики власти попытались изъять эти термины из официального лексикона. В официальных документах они больше не упоминались».
Юрист напоминает, что реприватизация — это процесс, обратный приватизации, который заключается в повторной приватизации по возвращению в государственную собственность ранее приватизированного объекта. Ее целью могут быть: «восстановление справедливости», которая была нарушена во время приватизации; получение дополнительных поступлений в бюджет; перераспределение собственности вследствие смены идеологических ориентиров власти; привлечение более эффективного собственника.
Впрочем, несмотря на то, что юридически этот термин в нашем законодательстве отсутствует, де-факто реприватизация проводилась-таки в Украине, и неоднократно. Мы решили вспомнить наиболее показательные примеры, чтобы понять: насколько выгоден подобный процесс государству.
Среди крупных предприятий возврат в государственную собственность пережили, как минимум, три компании: «Криворожсталь», «Никопольский завод ферросплавов» и «Никопольский южно-трубный завод».
Про реприватизацию «Криворожстали» знают, наверное, все. Напомним цифры. Вначале на конкурсе по приватизации предприятия в 2004-м году был признан победителем «Инвестиционно-металлургический союз», который заплатил за пакет акций из 93,02% 4 млрд 260 млн грн при стартовой цене 3 млрд 806 млн.
Вскоре, однако, суд признал продажу незаконной и постановил вернуть акции обратно ФГИ. А 24 октября 2005 года на новом конкурсе победила компания Mittal Steel Germany GmbH, которая за 93% акций «Криворожстали» заплатила 24 млрд 200 млн грн (или $4,8 млрд). Эта сумма в 2,4 раза превысила стартовую цену и в 5,7 раза — сумму, за которую предприятие продали в первый раз.
Вывод: сделка оказалась более чем выгодной.
Увы, но это лишь один-единственный пример в нашей истории, который выставляет реприватизацию в положительном свете.
Два других упомянутых предприятия были ввергнуты реприватизационным процессом в изнурительные судебные разбирательства, которые в результате стали одной из причин плачевного состояния дел в компаниях вплоть до банкротства и ликвидации («Никопольский южно-трубный»). Так что приводить в качестве примера здесь какие-то цифры даже неловко.
В целом, справедливости ради стоит напомнить, что реприватизация как процедура сопровождает ФГИ на протяжении всего его существования.
Большей частью она касалась возврата в госсобственность ранее приватизированных небольших, либо средней весовой категории предприятий, которые продавались по ценам в диапазоне от нескольких сотен тысяч до нескольких сотен миллионов грн. Это детские сады, жилые здания, небольшие заводы и пр.
Их реприватизация преимущественно вызывается судами в результате некорректно проведенного процесса разгосударствления. Например, по состоянию на прошлый год перечень таких предприятий состоял из 118 объектов, 110 из которых прежде относились к собственности государства и вернулись к нему же.
Этот список в ФГИ постоянно корректируется и уточняется – как и перечень тех предприятий, которые после возврата в госсобственность ждут своей очереди опять быть выставленными на торги. По состоянию на тот же прошлый год он имел в себе 123 объекта.
Игра с огнем
Подсчитать, какую выгоду государство получит от реприватизации таких объектов, непросто – процесс их возврата и повторной продажи длинный, судьба каждого из них туманна из-за судебных тяжб. Но явно – если и будет профит, то невелик.
А не так давно руководство ФГИ вдруг на полном серьезе попыталось заявить о планах вновь провести ревизию приватизации также и крупных предприятий – якобы для восстановления справедливости, напоминает Сергей Студенников.
Заявлено это было предыдущим руководством Фонда непосредственно в прямом эфире одного из телеканалов. А вот это уже нешуточный сигнал – подобная ревизия приватизации может отразиться на показателях госбюджета страны – причем, самым болезненным образом.
Проиллюстрируем цифрами.
Первой жертвой рискует стать «Укртелеком».
Судебные тяжбы вокруг предприятия идут уже два с лишним года и давно у всех на слуху. Они инициированы ФГИ на достаточно спорном основании (якобы собственник предприятия не выполнил два из взятых на себя инвестиционных обязательств). Этих обязательств было ни много, ни мало – 50. И, как утверждают на предприятии, все они давно выполнены.
Суды, между тем, длятся. ФГИ и собственник побеждают в них с переменным успехом. А в это время само предприятие, которое нуждается в постоянном развитии и масштабных инвестициях, теряет в цене. Оно и понятно: еще ни одному активу не добавляли привлекательности судебные процессы.
Если в 2011-м году за «Укртелеком» государство выручило $1,3 млрд, то сегодня (реши она его возвратить, а потом продать), бюджет получит, по оценкам экспертов, не больше $500 млн. Падение почти втрое. Сомнительного качества сделка, не правда ли?
Добавляем к этому расходы, которые понесет бюджет, выплачивая собственнику компенсацию (а это несколько десятков млрд грн) и погашая долги «Укртелекома» (еще несколько млрд). А также — имиджевые потери, которые неизбежно возникнут на международном уровне. Они тоже имеют свою вполне реальную стоимость.
Деньги (особенно большие), как известно, любят тишину, порядок и уют. И мало кому захочется связываться с государством, где правила игры стремительно и непредсказуемо меняются.
«Даже разговоры о реприватизации опасны. Не исключаю, что кто-то, может, хочет забрать выгодный актив или пытается шантажировать собственников «Укртелекома», чтобы получить отступные. Но эта ситуация ненормальна. Реприватизация (точнее, национализация, – ред.) была с ПриватБанком. Если это произойдет еще и с «Укртелекомом», это может стать сильным ударом по инвестиционному имиджу страны», — предупреждает Владимир Фесенко, глава Центра прикладных политических исследований «Пента».
Сергей Студенников, в свою очередь, все объясняет просто: идет политическая игра.
«В Украине реприватизация начитается как политический процесс путем применения различных средств политического давления без какого-либо юридического оформления и завершается также только политическими сигналами, устранением политического давления, — отмечает он .- Главная опасность реприватизации заключается не в нескольких резонансных делах, а в стимулах ее массового распространения на неопределенный период. Общая политическая атмосфера неизбежно включает в этот процесс все государственные органы. Они становятся инициаторами «восстановления справедливости» в распределении государственной собственности в сфере своей компетенции и на своем региональном уровне».
Пресловутое «восстановление справедливости», однако, может надолго оставить Украину без внимания со стороны иностранного капитала.
В такой ситуации отечественная экономика еще долго не выйдет из пике.
Привлечь же иностранные инвестиции может, в первую очередь, качественно организованная и законодательно подкрепленная приватизация.
По-хорошему, главной задачей власти должна стать как раз политика максимального комфорта для инвесторов – как своих, украинских, так и извне.
«В условиях снижающейся динамики прямых иностранных инвестиций приватизация должна проходить с максимальным привлечением иностранного капитала, — считает эксперт Виктор Брановицкий. — Иностранные инвестиции являются источником модернизации, повышения эффективности и развития промышленности. Они запускают маховик экономического роста».
По данным аналитика, приватизированные предприятия показывают более высокую динамику роста, чем те, что все еще остаются в госсобственности. Таковы данные исследования, проводившегося в течение 6 лет на территории Украины: анализируемые предприятия смогли нарастить производительность на 16-18%. При этом, «показатели предприятий, где собственником при приватизации выступал иностранный капитал, …на 17-33% выше по сравнению с предприятиями, приобретенными отечественными собственниками».
Подведем итог. В ходе возврата в госсобственность «Укртелекома», (его мы рассмотрели как пример) государство получает в пользование актив, который аналитики оценивают в $500 млн. Это плюс. Хотя, с учетом того, что «Укртелеком» специализируется на стационарной телефонии, т.е. на технологии прошлого века, плюс тут весьма сомнительный. Скорее обуза для государства.
При этом оно обязано изыскать в бюджете: $1,3 млрд для выплаты нынешнему владельцу предприятия, а также сумму на возможную ему компенсацию. Это минус.
Оно теряет 5-7 млрд грн, которые ожидаются в Бюджете-2020 от приватизации. Каким образом? В пояснительной записке к Проекту Госбюджета, который на днях рассматривал парламент, значится: запланировано поступление от приватизации госпредприятий в размере 13 млрд грн. Речь идет об объектах большой приватизации, которые не были проданы в этом году, энергопоставляющих предприятиях (с учетом нового рынка электроэнергии) и – объектах малой приватизации. Однако после (не дай Бог!) старта реприватизации крупных предприятий заявленная приватизация полностью провалится. То есть – еще один минус.
Государство прощается с планами привлечения $50 млрд иностранных инвестиций за 5 лет. Это очень жирный минус.
Оно ввергает себя в финансовый и социальный кризис: необходимость выплаты крупной компенсации и недополучение доходов в госбюджет от приватизации в год, когда ожидаются беспрецедентные выплаты по внешним долгам, спровоцирует валютные качели, банкротство малых и неустойчивых предприятий и как результат – протест населения.
Здесь уместно напомнить, что министерство финансов снизило прогноз выплат по госдолгу в четвертом квартале 2019 года на 2,78 млрд грн (до 80,30 млрд грн) и повысило в первом квартале 2020 года на 2,50 млрд грн – до 115,03 млрд грн. То есть долговой кошмар, который, по плану, должен был лихорадить нас в 2018-2019-м годах, оттянулся и перетек на будущий год. Порывать долговые выплаты нечем – придется перезанимать. Но дадут ли нам (особенно в столь осложненной обстановке) – вопрос открытый.
Цифры, как говорится, вещь упрямая. Хотим ли мы такой сценарий? Или, все же, стоит менять политику. Пока не стало поздно.
